Самыми удивительными в этом походе были Макс, Женька и Будукан. Макс – потому что он помимо того, что человек для меня новый, вообще приятно удивительный человек J Женька – потому что она чем-то похожа на Макса по своей природной удивительности – они оба удивительно здорово улыбаются, например… Будукан – это отдельная история. И жаль, что Жене не понравилась сама вершина – мы просто уже устали к ней, чуть было не повернули назад, не дойдя совсем малости, но все-таки дошли…хотя я не верю, что мы действительно смоги бы уйти, не поднявшись… На самом деле по вершине надо было погулять, а мы просто отметились. И Макс даже сказал мне строгим голосом не отходить далеко J Ну ладно, я-то сюда еще приду J А вообще чувство узнавания посетило меня именно на этом ничем вроде не выделяющемся верху: там мы поздоровались с Поктоем, тем, который нам подарил Сергей Данилец со своей бредовой и прекрасной идеей траверса. Что там, на Будукане? Снег, глубже, чем везде до этого. Густой и очень аккуратный, как на новогодней открытке ельник, перемежающийся с зарослями багульника в человеческий рост… Что тут творится весной!!! А из-под снега кое-где проглядывает высокая золотистая трава, такая, которой много на вершинах Вандана, в которой осенью шелестит ветер…А между ёлками проглядывает Простор… и спрятанные полянки в зарослях… продерешься сквозь мохнатые жесткие ветви – и вот маленький нетронутый мирок, ты в нем… И бетонные куб, ГУК, покрытый снежной шапкой со времени последнего снегопада – неприкосновенной, пушистой – наверное, здорово сидеть на нем летом, нагретом и шероховатом. Он словно здесь и рос, он давно стал частью мира, в который его поместили люди… Да, Жень, подходы были замечательные, но они – будоражили, а вершина умиротворяла… а мы, бедные человечки, просто не в состоянии были продержаться еще немного во владениях снега, чтобы понять эту красоту, мы побежали делать костер и со своей человеческой точки отсчета были абсолютно правы. Он нам нужен был позарез, и что-нибудь теплое на изболевшееся горло… И назад я топала на максимально возможной скорости, потому что все силы отдала на этот эйфорический восторг на подъеме, когда мы бегали из конца в конец то посмотреть кривую ветку, то шишки, то след потропить, а то просто пройти между теми двумя ёлочками…Когда я чувствую, что скоро сдохну, стараюсь сделать это как можно ближе к конечному пункту, чтобы друзьям-товарищам не таскаться долго с моим вялым тельцем.

Так было и в распоследний день на этой дороге… Хреново мне было, и знала я, что нужно выходить скорей, в тепло, к людям, к кассам, билетам и поезду, а там можно будет дохнуть… Каждый дохнет по-своему. Еще Акка Кнебекайзе говорила в свое время: летать быстро легче, чем летать медленно. А в поселках у меня вообще рефлекс занимать круговую оборону, женщин и детей внутрь и ровным строем на вокзал… Поэтому хотелось взять вас за шиворот, уволочь и спрятать. Будьте к этому готовы. В моменты, когда мною движет мысль о более серьезных материях, боюсь, слова и интонации я не выбираю. (Это я так извиняюсь).

Гена меня, между прочим, тоже здорово и приятно удивил. Чего это у него рюкзак такой тяжелый, думала я и смутно догадывалась, что все это неспроста. Еще на мартовском Чандалазе, когда они с Юрченкой вытворяли бог знает что с творожными тортами, мы были сражены наповал… И здесь – сколько сюрпризов преподнес нам Геныч из своего рюкзака! Так даже мышам в зимухе перепало!А красная рыбка на «не нашем» перевале в холодных сумерках? Одного шоколада было, наверное, грамм пятьсот…

Меня удивила и Катя. Окончательно и бесповоротно.

Совсем неприятно удивили меня следы бурого медведя в распадке между «ненашим» и «нашим» перевалом. Ходил ли там шатун, или это был мой Страх медведя, но Гена эти следы тоже видел.

Вот такой был воистину удивительный во всех отношениях поход. А ведь мы в него до последнего не шли, и все-таки он случился, почти вопреки всему. Значит, нужен был наверное, несмотря на непродолжительность, «нелыжность» и «немаршрутность».

Спасибо Максу! Макс, спасибо! J