Хамдаль, Хамдаль...
Чуть подернутая дымкой долина верхнего Иордана с прямоугольниками голубой воды, желтые мазки сухих трав на черном холсте вулканического камня, синеватый росчерк шоссе...

Гари старых и недавних пожаров, кажется, все еще горчат...
Мы идем по тропе, возносящей путника над каньоном, и кажется, что ласковое бормотание ручья все еще звучит в нас - безымянного ручья, что убаюкивал наш ночной лагерь.

Каждая экспедиция - это игра и противоборство с хаосом.
Силой мысли стараешься втиснуть, вбить события в намеченную, рассчитанную систему, а они стремятся выйти из-под контроля и течь сами по себе.
И вот ты день за днем держишь в ладонях поводья рвущегося из узды времени, разматывая долгожданный клубок забросок, навесок, спусков, базовых и кочевых лагерей. Штурмовые, вспомогательные, обеспечивающие группы сменяют одна другую в пульсирующем графике атак на глубину...

Месячная экспедиция или однодневный маршрут - все доставляет удовольствие и приносит результат, если идет по хорошо расписанному плану. И пусть он не виден для всех, детали и тактические зарисовки порой не слишком понятны со стороны, но постепенно каждый ощущает неуправляемость или же устойчивость судна, направляемого уверенной рукой по стержневой струе потока событий.
Этот Хамдаль мы с Глебом расписали по деталям.
Точно назначенное время сбора, классно выбранное место у живого ручья вдали от жующе-пикниковых толп, веревки, расписанные по отвесам, и снаряжение для участников, укомплектованное с аккуратностью операционной.

Рисковали! Очень рисковали прибывающие из центра, малость подзадержавшиеся в пути. Запах жареного на огне сплетается с дымком уютно теплых мангалов, накрытый Нэви и Элькой походный стол на полянке под деревьями, салатики на нем, изготовленные их заботливыми и искусными руками, и не только...

Захлебнуться можно! Запахи были такими, что явно пробились через эфир к шумным экипажам автомашин Гены и Тани, заставив их одна за другой возникнуть из темноты и...
Да, мы, прибывшие пораньше - выдержали и дождались!
И не зря...
Потому что так славно оказаться в кругу уже знакомых лиц! Таня, Наташа, Гена, вот мы и снова вместе...

Звезды над Голанами - бесчисленные дырочки в мешковине неба.
Они слушали наши песни, и волшебный Наташин голос будил видения давних дорог - пройденных и грядущих...
Спасибо, Миша, что привез гитару!

Замечали? Только еще казалось, что на поляне тесно от знакомых и незнакомых, невесть как поместившихся в прибывающих авто. Но вот уже в кругу у импровизированного стола нас будто бы стало меньше.
Утром уже хочется пересчитать - не сбежал ли кто-нибудь под шумок.
На тропе удивленно отмечаешь, что всех уже помнишь если не по именам, то уж по лицам.
А к концу дня с теплой грустью смотришь на маленькую горстку людей - возвращающихся радом с тобой с маршрута, людей незаметно ставших такими близкими...

Мы идем по тропе, по самой кромке каньона, и до сих пор не верится, что через несколько минут мы окажемся среди этих джунглей на его дне. Метелки гигантских тростников раскачиваются под ветром, и даже на таком расстоянии поражают ростом и буйностью зарослей.
Первым в чем-то труднее, но если хочешь увидеть маленькие чудеса - лучше идти впереди и делать это бесшумно.
Вот шевельнулся бурый камень впереди, перебежал через тропу, выпрямился столбиком.
- Смотрите, слон!
- Какой слон?
- Ну, этот, родственник его - шапан села!
- А вот еще один! Вон там - на склоне.
Эти забавные зверушки - хозяева здешних мест, прячутся при нашем приближении. От греха!

- Косуля!
- Где? Где?
Глеб показывает куда-то вверх, и точно - тонконогая фигурка грациозно скользит по желтому изгибу холма.

Черными зрачками смотрят со стен каньона пещеры. Их тут немало, и каждая волнует взгляд. Что там?
Не только Глеб, Ница, Нэви - генетически все мы спелеологи, в силу исторической памяти человечества.
Пещеры - воплощение тайны, ее материализация.

И вот - хижина Циклопа. Обширный грот, сложенные из дикого камня невысокие стены на входе, тростниковое плетение меж могучими жердями дарит ласковую тень, приглашая усталого путника в сумрак подземного шатра.
Можно укрыть от непогоды скот, можно ночевать, можно с комфортом облачиться в снаряжение. Что мы и делаем.

- Орел! - Каролина смотрит в небо
Обнимая крыльями воздух, плывет над провалом каньона царственная птица.
- Ой, покакал! - восклицает Слава.
"Странно, - думаю сам себе. - Какое интересное название у местных орлов! Ну, гриф, беркут, сапсан... Но покакал?"
- Да, - смеется Элька-Каролина, - и хорошо покакал! Вон как полетело...

Короткий инструктаж по технике спуска и безопасности проходит весело - в старых добрых тонах черного спелео-спасательного юмора.
Как говаривал доктор-спелеолог Алик Липкин из Мурманска:
"Если клиент не подает ответного сигнала и весело мочится под себя..."
Хохочем - заливаемся!

И вот - каньон.
- Привет, старина!
Оставленный мной "разовый крюк" радостно блестит на правой стене черного лотка, выточенного водой в более "мокрые" времена.
Полтора месяца пролетело - а ты как новенький под палящим солнцем...

Этот отвесик будто специально задуман как разминочный.
Глеб с веревками уходит вперед навешивать следующий - гораздо больший отвес. Вслед за ним один за другим скатываются уже опытные участники - Элька, Миша, Таня и Наташа. Они отлично управляются с самостраховкой на спуске.
Приятно видеть в вас уверенность и умелость, друзья!
И у меня теплеет на душе - значит, не зря были наши занятия на курсе...
И, похоже, современная вертикальная техника, что давно уже царит во всем уважающем себя мире, наконец, пускает корешки даже в эту, замороченную совсем другими проблемами землю.

Очень хочется, чтобы, наконец, таких ребят и девчонок стало больше, и тогда наши свидания с ее Высочеством Вертикалью станут еще более захватывающими!
Уж это я вам обещаю.

Снизу доносится залихватский Элькин свист.
- Свободно!

Спускающихся принимает в распростертые объятия обширная лужица под отвесом, но народ почему-то не жаждет. Всеми силами обходят траверсом по стенке, по камушкам...
Да и осы, что обычно слетаются со всей округи на водопой, почему-то не балуют нас вниманием. Ну, да никто не в обиде!

Наши новички весьма ловко управляются со спуском по первому отвесу.
Сколько радости в их глазах и в словах.
- Ох, как было классно! - слышу снизу взволнованный и ликующий голос Славы. - Я так не волновалась даже когда девственность теряла!

И я остаюсь один на один со своим крюком...
Отвязываю от глыбы дополнительное закрепление веревки. Отлично, Матроскин! - узелок тобой завязан на сто баллов!
Вывинчиваю из крюка стационарное ухо. Та-ак.
Внимательно осматриваю ушко для сброса. На всякий случай у меня с собой аналогичные запасные уши. Но и это - после полуторамесячной фотонной атаки выглядит вполне нормально. Чувствую это кончиками пальцев...

И вот крюк-самосброс в ленточной петельке. Фотографирую его настороженный хищный изгиб.
- Пошел...
Спускаюсь - оваций не слышно. Все уже перебрались к следующему отвесу через коварный траверс над вторым и последним озерком на маршруте, а тут меня встречают только Элька и Володя. А жаль! Это единственное место, где можно воочию лицезреть работу крюка-самосброса. До него-то всего десяток метров...
- Володя, хочешь сбросить веревки?
- Давай!
- Держи вот, тяни!
Легкое движение руки, и сверху нарастает шорох и металлический лязг. Володя стоит в безопасной зоне, но он-то этого не знает.
А крюк с шумом катится по каменному желобу и эффектно пролетает над его каской.
- Красиво?
- Ну, ты даешь!
Смеемся, собирая веревки.

Вытесняю Глеба на следующий рубеж. Он скатывается по второму отвесу, я занимаю его место.
Здесь гора-аздо выше! Но спуск в самом начале полог, потом круче, и так - уступами, катишься по рапели вниз меж черных скал Хамдаля...

Пока стоишь на страховке, невольно прислушиваешься к разговорам на площадке, что ведут между собой ожидающие спуска. Еще совсем недавно незнакомые, мы обмениваемся крупинками своих миров - осторожно, но с каждым мгновением все смелее. Потому что сюда редко приходят люди случайные.
Та неведомая могучая сила, потянувшая каждого в странствия - на встречу с неведомой и пока пугающей Вертикалью, уже породнила нас, едва знакомых.
Чтобы эта тяга возникла - необходимы некие духовная и интеллектуальная составляющие.

Как говорит мой старший сын Кельт Леха:
- Дураков нет в горы ходить!

Слава и Саша замыкают нашу цепочку.
- У меня есть два мастифа! - слушать Славу одно удовольствие. - Один весит 80 килограммов, а второй 85!
- А ты сколько весишь?
- Я - тридцать шесть!
- А чем же ты их кормишь?
- Как чем? Бараниной...
- Так сколько же это денег надо!..
- А я на территориях живу и у арабов покупаю. У них все дешевле.
- Самому можно есть...
- А я и ем!

- Ой, - смеется Нэви. - Нам надо на каждом туре учредить титул какой-нибудь, самому яркому рассказчику, например!
Но сегодня трудно было бы склонить пальму первенства в чью-то сторону! Таня, Мишка, Элька то и дело выдают такие штуки, что я начинаю трястись на страховке, и понятно, не от страха.
Приятно, когда в команде веселые, остроумные и обладающие хорошим вкусом люди. Тогда получаешь настоящее удовольствие от общения, даже вот такого - не впрямую.

Улыбки на лицах - что более красит нас в этой быстротечной жизни?

Третий отвес настораживает меня оборванными ленточками на оставленном мной временном ушке...
Та-ак. Этого следовало ожидать. На предыдущем отвесе я обратил внимание на чуть погнутый алюминий...
Я так не хожу. Значит, кто-то использовал этот крюк для стационарной навески. Кто-то из местных мудрецов в области вертикальной техники...
А теперь вот это. Осматриваю ленточки - они оплавлены. Просто перетерли, сдергивая веревку!
Кстати, сзади по нашим следам движется еще одна команда, правда, малочисленная - двое взрослых, двое детей. И честно говоря, я не очень представляю, как они собираются идти последний самый сложный 30-метровый отвес.
На втором уступе я предупредил - это ухо только для последнего!
Но не проследишь...

Третий отвес сбрасываем тоже при помощи моего чудо-крюка. На этот раз при общем стечении благожелательных зрителей.
Все-таки, даже мне удивительно смотреть, как легко, будто по мановению волшебной палочки, срываются и начинают скользить вниз веревки, по которым только что спускался...

Пока сматываем рапель, с благодарностью думаю о Капере - Саше.
Его располагающая улыбка, спокойствие, постоянная готовность помочь - это согревает и располагает. Вот и еще одна встреча на этом Пути...

Последний отвес встречает нас прохладным ветром.
Здесь всегда ветер... Он поднимается из долины, лаская наши разгоряченные лица.
Последний отвес не только самый глубокий - он с сюрпризом. Настоящая изюминка маршрута, его венец и украшение...
Встречу с ним ждали все. И вот он - перед нами!
- Ой! - ахают девчонки. - Вот это высота...
Высота - это не самое интересное.
Каждого ждет спуск как бы в четыре этапа - один чудеснее другого.
Сначала страшноватистый выход на отвес - когда стоишь над миром тростниковых джунглей, будто уже паришь над ними, все еще не утратив опору на черной скале под ногами...

Благоустраивая этот выход, я сейчас бью второй крюк. Первый забил в прошедшем туре, но с него веревка коварно стремится в узкую щель на перегибе. Спускаться еще туда-сюда, а вот выбирать страховку и, тем более, - сдергивать...
Бью крюк и любуюсь на ребят и девчонок. Какие же они все классные!
Как переживают перед этим непростым спуском...
И я переживаю вместе с вами - каждый ваш спуск, каждую удачу. Потому что знаю по себе вкус эйфории Победы. Самой высокой и единственно стоящей уважения победы - над собой.
Смог! Сделал!
Мы это сделали!
Но сделать еще предстоит, и все чувства обострены. А от того мир воспринимается ярче.
Как холестерин, говорят, бывает плохим и хорошим, так и адреналин, думаю, существует добрый и злой. Как страх...
Страх может унизить, а может мобилизовать и в итоге возвысить...
Прежде всего, в собственных глазах.

Крюк забит, навеска готова. Вниз уходит Глеб, проламывая дорогу на третьем этапе спуска.
Каждый сначала спускается вдоль отвесной стены, будто сделанной из огрызков гигантских карандашей.
Потом стена заканчивается, и ты повисаешь в пустоте - в чистом отвесе, впервые за весь маршрут.
И тут тебя принимают зеленые руки тростников, ветки деревьев норовят подцепить за обвязки, лианы путаются во всем, а опоры под ногами все нет...

...И я вспоминаю польского спелеолога, Рышарда Кныпчака, побывавшего с французами на Папуа, Новая Гвинея, в самой гигантской пропасти мира - Минье...
500-метровый отвес, до середины заросший джунглями, приходилось навешивать по веткам деревьев, по ходу прорубая путь вниз...
Вот строчки из его дневника:

"...Спускаюсь первым. Со дна доносится шум реки. Остановка на ветви между лианами. Первая ошибка, и я зависаю, утяжеленный двумя мешками. Рывки, ушибы, перегрызание лиан, и через несколько минут, вспотевший, продолжаю спуск.
- Свободно!!
Веревка навешена в проходе, прорубленном среди растущих на отвесных стенах провала джунглях. Спускаюсь с уходом влево. Все новые остановки на крючьях и ветках, траверсы, цепляющиеся транспортные мешки. Соскальзываю в пропасть на очередной точке перестежки, выдвинутой к дальней ветке. Догадываюсь, что, по всей видимости, ребята сделали такую навеску только для того, чтобы спуск стал более спортивным.
И вот я на дне среди диких бананов и огромных папортников.
Прохожу почти 100 метров в направлении ревущей реки. Угрожающе пенящиеся 15 кубических метров в секунду воды пропадают в огромных черных воротах высотой от 60 до 80 метров.
Через полчаса появляется Бони с лодкой, еще через полчаса - Лаура и Люк. Оказывается, не только я боролся с лианами.
После чаепития начинаем осмотр дна. Идем вверх по реке, чтобы осмотреть сифон источника. Преодолеваем 200 метров пути. Стоим перед серо-гранатовой водой, медленно текущей со стены, чтобы через несколько секунд набрать разбег в первом пороге. Бросаю в порог ветку. Она моментально набирает скорость и исчезает в пенистых водоворотах. Не хочется думать, что будет, если...
Возвращаемся с реки к черным воротам. Узкая полка на стене позволяет нам пройти в грот. Огромный черный зал длиной 100 метров с рычащей на дне рекой. Потревоженные рукокрылые с писком летают над нашими головами. Самые большие из них - летающие лисицы, имеют размах крыльев свыше 1 метра.
Дальнейший путь нам преграждает река, но мы вернемся сюда завтра.
Обратный вид: в черном контуре ворот - черные огромные свисающие натеки и черные стаи летучих мышей на фоне зеленого пятна джунглей отстоящей на 300 метров противоположной стены шахты.
Выходим в темноте в струях дождя..."

Я так завидовал тогда тем французам, что написал горькую песню...

ЭКСПЕДИЦИЯ В МЕЧТУ
(посвящение пропасти Минье на Папуа)
-----------------------------------
Эпиграф: - В этом году
мне снова так захотелось
на Папуа, в Новую Гвинею,
в тропический карст...
- Что, давненько не бывали?
- Очень... Никогда.

Когда над Папуа вулкан
Горит, трепещет,
Мы наливаем в свой стакан
Чего порезче.
Нам до рождения еще
Подрезал крылья
Какой-то гад, какой-то черт
В стране Бессилья...

А нам всего лишь, слышь, Иван?
Не много надо:
Нам бы на Папуа вулкан
Иль Рио-Гранде.
Ломить в бамбуки - только б хруст! -
Как тем французам...
Чего-й стакан-то снова пуст?
Давай, чего уж.

Там где-то пропасть - сквозь туман,
Рассвет дождливый...
А мы смогли бы, слышь Иван?
Ведь мы смогли бы!
Ведь мы не хуже тех парней,
Скажи, не хуже!
Нам бы все это - не во сне...
Да брось, Вань, ну же...

Хамдаль, конечно, не Минье, но ощущений хоть отбавляй!
Ловко уходит вниз с самостраховкой лидирующая группа, а вот уже и остальные по очереди начинают завершающий спуск - сначала по скале, потом в чистом отвесе, и вот уже зеленое месиво ветвей смыкается над каской.
Но путь в висе через лес приводит на крутой наклон. И снова обрыв плачущих каплями воды стен - на этот раз до конца.
И там, внизу, в окошке среди деревьев, все больше крохотных фигурок.

- Гле-еб! - ору я, выдавая страховочную веревку очередному уходящему вниз.
- Что-о? - отзывается снизу.
- Ты почему такой маленький?
- Болею! - хором отзывается за Глеба наш хохотучий народ, и смех звенит над черными скалами Хамдаля.

И в этот смех потихоньку вкрадывается тревожная нота...
Далеко внизу маленькие фигурки взбираются на скальник. К пещере - что хорошо видна сверху, и манит, притягивает каждого любителя приключений и тайн.
Да, но не стоит лезть так безрассудно по этим выветрелым камням. Даже из-за самой распрекрасной пещеры в мире...

Первой взбирается Элька, за ней Таня - ее зеленая маечка легко узнаваема на фоне скал. Снизу к ним приближается полосатая тельняшка Матроскина.
Ох, не нравится мне эта "экспедиция"...
Но что я могу сделать на своей верхотуре? Страховка - вот мое занятие.

Звонит телефон. Интересно, но на Хамдале связь не пропадает.
Забавно это - висишь на стене и разговариваешь с мамой...
Но звенит не мой телефон.
Подходит один из взрослых участников догнавшей нас группки.
- Там у вас ничего не случилось?
- А в чем дело?
- Там, кажется, ваша девушка упала сильно...

О, как!
Вглядываюсь в каньон.
Вроде, все в порядке, руками не машут, не орут, помощи не просят. Собрались все втроем, а что там конкретно - не видно за тростником. Ясно только, что виновница "торжества" - Танечка...
- Каролина! - по прямой тут не больше полутора сотен метров, и слышно хорошо. - Что у вас?
- Все живы!
Хороший ответ. Но что-то долго они сидят на одном месте...
- Гле-еб! Посмотри, что там у ребят?
Глеб с Нэви моментально скрываются в зарослях. И делают это столь энергично, что я не успеваю крикнуть им, что идти надо по самому руслу, а не ломить влево, траверсируя склон.
Все, теперь поздно кричать. Глеб проламывает путь с хрустом, заглушающим все земные звуки.

Между тем спуск продолжается.
Работаем в паре с Ницей. Она ловко выбирает веревку, пока я отвожу ее от скалы, чтобы не терлась и не залетала в проклятую щель. Сразу чувствуется опыт в подобного рода делах!
Спускается Ника. Доча Глеба очень "подросла" в спусках по веревке за эти два дня. Сначала Гута, потом Хамдаль. Молодец, девочка! Это только начало твоей Дороги...

Снова подходит тот парень.
- У нас проблема... Вы не могли бы нам помочь?
- В чем проблема?
- Нашему мадриху в глаз залетела оса...
Час от часу не легче! Навылет что ли?
- Нет, она не укусила. Просто... В общем, он теперь не уверен в том, что сможет нас тут страховать.
- Не вопрос. Спуститесь на моей страховке.
- Спасибо!

Блин. Мне очень надо вниз. Потому что...
Но ведь не бросишь людей в каньоне? Этот отвес очень непрост при сдергивании, очень. Тем более, если за дело берется мадрих местной школы...
И мы с Ницей страхуем взрослых и ребятишек попутной группы.
Доброй вам дороги, коллеги!

Страхую, а сам все жду, когда же Глеб проломит дорогу к цели...
Глеб - хирург не понаслышке, не кабинетный работник. Такие в горах - на вес золота. Глеб разберется.
Страхую, а сам машинально прикидываю оптимальный способ транспортировки вверх из каньона. Ну, самое простое - конечно, противовес... и транспортировка один одного с поддержкой. Вдвоем через тростники трудно. Да и весу в девочке немного - донесу, если что. А вот Славу - так и просто в рюкзаке бы унес. С ее-то 36-ю килограммами!
Чего только в голову не придет...

Но вот Глеб вырывается из треска и хруста тростников, за ним на турбулентной струе держится Нэви, и наша спасгруппа на месте.
Вот они с Матроскиным переносят Таню на ровное место...
...Ну?!?
- Порядок! - Глеб машет рукой с осыпи.
Фуххххххххххххххххххххххххххххххх...

Вот спущусь и отшлепаю шаловливых непоседливых девчонок!

А внизу по-прежнему звучит смех, возвращается к группе Элька и сообщает, что Таня ушибла копчик. Хвостиком, что ли цеплялась, падая?
А вот и сама пострадавшая подходит в заботливом окружении. Сверху хорошо вижу, как аккуратно помогают ей Миша и Нэви.
Ну, удачно! Помню, помню... Как-то тоже довелось рухнуть с гамака! Не слишком приятно...

Спасибо тебе, Хамдаль, за предупреждение!
Впредь будем осторожнее...

Ладно, и в самом деле пора спускаться. Как-то незаметно остаюсь над отвесом в одиночестве.
Хочешь или нет, а надо повисать над джунглями на одном крюке. Тут главное - выйти на отвес, нагрузить...
Попробую "трубку"! Крюк-самосброс, это хорошо. Но спасательная трубка моей конструкции тоже интересная штука. Не должна подвести...

- Боюсь я твоих этих придумок! - говорит Глеб. - Вот наступишь ногой на вторую веревку и ага!
- Это ж как надо наступить, чтобы самого себя приподнять? - улыбаюсь я. - Веревка-то под моим весом.
- А вот встанешь на полочку и разгрузишь!
- А вот это вряд-ли! Не разгружу... Я ее кожей чувствую - веревку. Знаешь, когда я эту науку начинал постигать? Во время первых наших корделеттных упражнений. Есть такая техника - когда веревку на отвес шнуром возвращают.

Есть такая техника!
И далеко не каждому под силу идти по веревке плавно, будто крадучись, без малейших рывков и изменения угла приложения нагрузки. Это высокий уровень самоконтроля и мастерства. Штучная работа. Без преувеличения.

Когда я говорю своим подопечным, что боятся не только они, но и я тоже, наверно, верят не все.
А я боюсь. Ловлю в себе адреналиновые волны и прислушиваюсь к их отголоскам в глубине. Вот я стою над бездной, и только блестящая трубочка да нейлоновая лента отделяют меня от полета.
Я стою на самом краю, уже нагрузив, уже доверив себя делу своих рук.
И страх бьется в щиты сознания, пытаясь протаранить их паническими всплесками - там, глубоко, глубоко, но он есть.
И в тот момент, когда я фотографирую трубку.
И когда зависаю на стене...
Он стучится во мне - мой страх, и придает мне силы.

Невесомо скольжу по рапели вниз, плавно и легко...
И радость уже притаилась на пороге души - но еще не решается войти. Для нее нет места за столом, где творит Сосредоточенность...
Распутываю веревку среди веток, высвобождаю рюкзак.

- Ты бы хоть на сдерг ходил без рюкзака! - говорит Нэви.
- Что делать, - улыбаюсь я, - если в нем так много вещей, что мне нравятся?

Земля!
Ну, можно вздохнуть...
- Все отойдите из-под отвеса!
Кто-то берется за вытяжную веревку, тянет.
И вот сверху вылетает камень - им я придавил вытяжку, чтобы до времени не рвалась вниз вместе с трубкой. А за ним величаво и шумно рушится на лес рапель.
И сверкающая трубочка на самом конце.
Моя спасательная трубка...

Таня, умничка, мужественно осилила подъем.
Благо, он был не слишком велик.
И вот мы наверху, и перед глазами зеленые полотна долины, и наши машины - скучающие в загончике для коров...
И даже последние шаги по будто пеплом усыпанной дороге - и они позади.
А прямо перед лицом - разлука.
Пусть недолгая, но все же!

Кто-то уезжает, а мы остаемся. Саша, Матроскин, Ница, Элька, Нэви, Глеб, Ника...

Мы еще поедем к нашему ручью. Чтобы умыться в его живительной влаге и подобрать сиротливо стоящую под деревом бутылочку с растопкой для мангала...
А вы...
Доброй дороги и - до встречи!

Нам будет не хватать вас на Ихудее!

...Мы стоим на склоне Голан и смотрим в Иорданскую долину на голубые прямоугольники озер среди по вечернему насыщенной зелени.
- Это озера для перелетных птиц, - говорит Саша. - Специально не трогают, и в сезон там можно увидеть розовых фламинго и пеликанов, аистов и... да кого только там нет!

...Все мы летим над миром - в места нашей мечты, чтобы через время снова оглянуться назад.
Там, за сферическим горизонтом, в голубой дымке остались Места нашего Детства.
И мы возвращаемся, чтобы вдруг ощутить неодолимую обратную тягу - в Места Новой Судьбы...

Раскачивается маятник Дорог, несет нас над миром...

Озера для перелетных птиц.
Пусть они чаще встречаются на нашем пути...